С появлением iPad в 2010 году цифровой энтузиазм раздуло до космических масштабов — теперь электронные устройства могли демонстрировать не только текст, но и изображения любой сложности. Американский предприниматель и визионер Николас Негропонте тогда предсказывал, что бумажные книги умрут через пять лет. Журналисты LA Times посчитали, что за один день в Google появляется 200 000 новых ссылок по запросу «бумажные книги мертвы».
Но были и скептики. В крупных изданиях возник целый апологетический жанр — в том духе, что слухи о смерти отрасли всё-таки слегка преувеличены (Slate; The Week; Mashable; Time; The New York Times; New Scientist; The Atlantic; The Guardian; Salon).
Спор был не умозрительный (бумажные книги дороже электронных, больше весят, занимают много места и легко портятся, но имеют физическую оболочку и сентиментальную ценность) — цифры говорили сами за себя. Продажи бумажных книг падали (на 2,5% в 2011 году), а электронных — кратно росли (в США — на 130% в 2011 году и на 44% в 2012-м). Тем не менее, в сентябре 2016 года можно совершенно официально признать, что смелые прогнозы не сбылись и правы были те, кто призывал не торопиться.
Данные о продажах 50 крупнейших мировых издателей, опубликованные неделю назад, говорят, что их выручка растёт два года подряд (в 2014–2015 годах доходы увеличились на невероятные 22%). При этом данные национальных ассоциаций, опубликованные ещё весной, демонстрируют, что по меньшей мере в США и Великобритании, то есть на двух самых развитых рынках, продажи бумажных книг в 2015 году подросли (впервые за много лет), электронных — чуть-чуть упали. Падение не слишком существенное, но ещё два года назад и просто отсутствие роста уже стало бы новостью.
Книжки с картинками
Освобождение текста
Не сказать что электронные книги совсем не оправдали ожиданий — напротив, это одно из самых успешных изобретений последнего, богатого на коммерчески успешные изобретения времени.
Электронные устройства не убили книжный рынок, а изменили его — теперь текст и тело живут независимо друг от друга. И удивительная живучесть и адаптивность бумажных книг позволяет оценить, какая часть их стоимости приходится на всё, кроме букв. После того как Kindle освободил книжный текст и позволил ему существовать отдельно от носителя, оказалось, что книги стоят точно не меньше, чем бумага, на которой они напечатаны. Их можно дарить и менять, заливать слезами, в них можно рисовать, их можно раскрашивать. Для многих книг эти возможности — важная часть потребительских свойств.
В результате установился своего рода паритет. Мировые продажи электронных книг довольно быстро достигли отметки в 30% проданных копий, но дальше начали стагнировать. Даже в Америке, на самом успешном рынке электронных книг, только 6% читателей смогли полностью отказаться от бумаги.
Доля крупнейших издателей на бумажном рынке превышает 50%, но в электронных книгах у них меньше трети. Почти 40% книг, продающихся на Amazon (с огромным отрывом это самый большой книжный магазин в мире), даже не имеют ISBN, стандартного книжного идентификатора, то есть в бюрократическом смысле даже не являются «книгами». Потребительски они, конечно же, книгами являются, и причина, по которой авторы неожиданных бестселлеров предпочитают работать самостоятельно, состоит в том, что издатели их стесняются (в серой зоне независимых книг есть много заглавий, которые не вставишь в статью), не умеют их находить или не могут им предложить достаточно выгодные условия. Для многих авторов, пишущих, например, узкоспециализированную порнографию или фанфики, электронное книгоиздание — естественная ниша.