В этом, в частности, убеждает роман Александра Потемкина «Кабала». Ни малейших сомнений нет в том что роман этот написан не в традициях русской литературы, а как теперь говорят, «в современной западной стилистике». И в то же время это абсолютно, стопроцентно русский роман, который в XXI веке в наше взмыленное непрестанным бегом бурных событий время, очень жестко и ярко ставит классическую и едва ли не в нравственном плане важнейшую для России проблему, до предела точно сформулированную еще Некрасовым:
кому на Руси жить хорошо?
По форме роман Александра Потемкина, конечно, новаторский не только для русской литературы, для западной тоже. Ведь все произведение, от начала да конца – это фантастически откровенная исповедь закоренелого наркомана, не только не сожалеющего о споем заболевании, но более того непрестанно восторгающегося тем состоянием, в которое ввергает его очередная маковая доза. Сам по себе этот смелый прием, - собственно, и не прием вовсе, а в высшей степени реалистичная ткань романа, по мастерству, тонкости и глубине проникновения в мир наркотического сознания не имеет себе равных в литературе. Можно было бы, конечно, припомнить "Москву-Петушки", чей автор увековечен даже в бронзе. Но, во-первых, наркотическое сознание в сравнении с водочным опьянением «материя» в тысячу раз более тонкая, сложная во-вторых, - и это вытекает из «во-первых», - проблемы, которые ставит Потемкин, не сводятся к недоразумениям и частностям нашей жизни, а вырастают поистине до вселенских масштабов.
Петр Петрович Парфенчиков, добровольно обменявший безмятежное, сытое существование столичного чиновника-буржуа на фантазийную жизнь при постоянном наркотическом опьянении в маленьком городке среди необъятных просторов Сибири, задумывает невиданный эксперимент в интересах всего человечества. Некий доктор, являющийся перед ним вслед за приемом нескольких маковых доз, оказывается, может делать уколы, меняющие состав человеческой крови. Нет, не в мидико-гемоглобинном отношении, а в ... национальном. Например, к русской крови он может добавить определенное количество процентов немецкой, еврейской, китайской... Нетрудно понять, что этот "ход", использованный автором, делает роман «Кабала» остросюжетным и крайне злободневным, отвечающим на самые жгучие вопросы, будоражащие российское общество.
А если учесть, что форма и манера изложения - от лица завзятого наркомана, постоянно находящегося в фантасмагорийном состоянии, - позволяет Потемкину давать различные точки зрения по этой проблеме с максимальной, порой пугающей откровенностью, то надо признать: роман Александра Потемкина находится на самой передовой, я бы сказал, на фронтовой линии сегодняшней серьезной литературы.
Впрочем, такого рода очень интересных, интригующих авторских "ходов" в романе несколько, и в совокупности они позволяет автору дать очень широкую картину современной русской жизни, не оглядываясь на какие-либо условности. Мне очень хотелось бы именно здесь, в предисловии, пересказать некоторые, самые яркие эпизоды, однако законы жанра этого не позволяют - роман, помимо прочего, весьма остросюжетен, и незачем преждевременно раскрывать интриги, поджидающие читателя.
Однако, на мой взгляд, особого внимания требует осмысление самого названия романа - "Кабала". Исходя из вышесказанного, можно было бы предположить, что речь идет о наркотической кабале, в которой оказался главный герой. Тем более, телосно-мучительные, а затем, после приема дозы, фантазийно-восторженные состояния Парфенчикова описаны автором с поразительным знанием и дела и сути (в скобках считаю совершенно необходимым заметить, что речь идет о настоящей литературе, а не о собственном страдальческом опыте автора, отца шестерых детей, доктора наук). Но в действительности название "Кабала" имеет гораздо белее широкий смысл и использовано Потемкиным в качестве символа.
По ходу повествования через роман проходит целая галерея современных российских типов, стоящих на разных ступенях социальной лестнице, а некоторые – и вовсе вне ее. Из глубинного, затерянного в Сибири городишка действие порой перекидывается всего-навсего в …. Москву, на Рублевку. Персонажи романа принадлежат к разным слоям общества – чем выше, тем больше у них денег, шире размах жизни. И тем не менее, все они, в том числе абсолютно далекие от наркоты, находятся в кабале. В кабале жизненных обстоятельств. Это, возможно, самый сильный, по-настоящему русско-литературный смысл романа Александра Потемкина, четко перекликающийся с классическим вопросом прозвучавшим еще у Некрасова.
А уж что касается бытописания нравов и изворотов современного российского чиновничества, то я, честно сказать, более убийственной сатиры на нашего бюрократического монстра не читал. Пользуясь фантасмагорическим видениями, возникающими в мозгу наркомана, и, конечно, великолепным знанием чиновничьих повадок, Потемкин, как говорится, дает полную свободу своему писательскому перу, - кстати, весьма своеобразному, яркому, абсолютно индивидуальному.
Петр Петрович Парфенчиков, отдавшись "в руки" маковой головки, намечает пятилетний срок своего "шикарно-восторженного" земного существования. Увы, из пяти лет яму удается протянуть лишь два года. И очень умелый, обставленный автором "по-английски", как бы незаметный, истинно литературный уход Парфенчикова в небытие на предпоследней странице романе сразу снимает всю "привлекательность" восторженного наркотического сознания, которым гордился Петр Петрович, - как снимает и любые нелепые претензии к роману по части оправдания и притягательности наркомании.
Но факт остается фактом: впервые в русской литературе, а возможно, и в мировой, такглубоко и психологически верно показан наркотический взлет сознания, который самим наркоманом вовсе не воспринимается как трагедия. Причем, показан не для того, чтобы расцветить повествование различными "клубничными" деталями быта и окружающей жизни, а для того, чтобы поставить самые острее, в том числе философские, проблемы очень запутанном, неоднозначной современной российской жизни, включая сложнейший национальный вопрос.
И завершая предисловие к этому необычному роману, написанному, как принято говорить, в западном литературном ключе - хотя ключ то этот от русской двери! - нарушая каноны, хочу особо привлечь внимание читателей к последним абзацам "Кабалы", точнее, к ее краткому эпилогу, в котором круто и по литературному мастерски перемешались фантасмагорические идеи "профессионального" наркомана и реальная действительность завтрашнего русского дня.
